Тайны брошенного комбината: что происходит на промплощадке БЦБК
Государственная корпорация «ВЭБ.РФ», которой государство непосредственно поручило развивать города и веси на территории страны, усиленно пытается состроить хорошую мину при плохой игре.
Тема БЦБК и Байкальска сегодня разыгрывается в новой партии. «ВЭБ» между тем – единственная структура, которая с самого начала, с момента закрытия комбината, участвует в этой игре, длящейся уже семь (!) лет. Но за это время не сделано ничего – ни для города, ни для комбината. Все, что припоминают «ВЭБу» – провалившийся проект «омоноличивания», который разработали для утилизации отходов БЦБК. А теперь представители «ВЭБа» заявляют о том, что «через год предприятие исключат из Единого госреестра юридических лиц, и все, что связано с предприятием, окончательно уйдет в историю». Рановато – ибо за эти семь лет снежный ком проблем вокруг моногорода и промплощадки изрядно разросся, а все, что есть у жителей Байкальска – это счастливые воспоминания о том времени, когда комбинат работал и все были при деле, которое давало людям средства к существованию.
Город-сад: история Байкальска закончилась в 2013-м
К сожалению, именно благодаря «ВЭБу» важное экологическое государственное решение о закрытии комбината превратилось в повод для сожалений: население Байкальска вынуждено искать источники существования в пустеющем моногороде, который все больше смахивает на вымирающий. Основанный в 1961-м при комбинате и для комбината, Байкальск питал надежды на существование крупное, заметное – были планы развития мощного индустриального центра «вместимостью» до 300 тысяч жителей. Конечно, можно пенять советскому государству на потрясающую недальновидность – как можно было на берегу Байкала развивать «грязную» индустрию? Тем не менее жители Байкальска жили этой мечтой о светлом будущем.
В 1966 году поселок получил статус города (как только комбинат выдал первую стратегической важности продукцию) – а в 2010 году президент Медведев своим постановлением исключил его из списка стратегически важных. Еще через четыре года, в 2014-м, распоряжением правительства РФ «Об утверждении перечня моногородов» Байкальск был включен в список моногородов Российской Федерации с наиболее сложным социально-экономическим положением, поскольку в 2013 году комбинат был навсегда остановлен. В Байкальске на тот момент проживало немногим более 13 тысяч человек, из которых свыше полутора тысяч было занято непосредственно на предприятии. Закрытие предприятия вызвало массовые протесты байкальчан, которые так и не увидели проектов альтернативного, «бескомбинатного» существования.
Надо сказать, что и до сих пор нормального, комплексного проекта развития Байкальска не существует – хотя ответственность за промплощадку была возложена на «ВЭБ», который стал основным кредитором предприятия, в 2012 году выкупив более 50% долга комбината. Вот как об этом в недавнем интервью порталу «Irk.ru» рассказал Антон Григоров, вице-президент госкорпорации по работе с активами: по решению правительства «Внешэкономбанк» тогда должен был обеспечить выплаты и компенсации сотрудникам и позаботиться о ситуации в Байкальске, «коммунальное хозяйство которого было полностью завязано на комбинат». В этом интервью Григоров сообщает, что «по сути, при работе БЦБК Байкальск, как и все моногорода, был многокорпусным общежитием при комбинате». Логично, что государственная компания (100% принадлежит государству), которая сегодня обязана «финансировать проекты развития экономики» и действующая на основании специального федерального закона, впрягается, чтобы за уши вытащить городок из разрухи и обеспечить людям сколько-нибудь комфортную жизнь. Однако что же произошло на самом деле?
На самом деле год за годом продлялась процедура банкротства, ситуация (и экономическая, и экологическая) уходила в мертвую петлю. Как частность: город из года в год вынужден «мыться из чайника», по выражению общественницы Таисы Барышенко – здесь месяцами не было горячей воды. Ангарчанка, пенсионерка, она много лет была предана Байкальску и Байкалу – но вынуждена была покинуть город. «Мыться из чайника» на склоне лет непросто.
Байкальск был принужден к такому существованию. Промышленная ТЭЦ не могла нагреть воды на квартирный фонд маленького Байкальска? «В 2014 году на баланс муниципалитета перешли очистные сооружения, ТЭЦ, часть тепловых сетей и иные объекты, ранее принадлежавшие комбинату», – перечисляет заслуги «ВЭБа» Григоров. То есть – сбагрили огромную промышленную ТЭЦ, которую городу не потянуть, да и не нужно столько энергии для бытовых нужд. Началась свистопляска с передачей теплоисточника в область – но на дурацких условиях, при которых ответственность за областную ТЭЦ все равно нес бы город. К сентябрю прежнее правительство области под руководством Сергея Левченко обещало подготовить проект реконструкции ТЭЦ… Чего стоило то правительство – теперь хорошо известно. Но чего в той ситуации стоила позиция невмешательства «ВЭБа», государственной корпорации, которая обязана заботиться о российских городах?..
Неясные юридические перспективы: «огромная, тяжелая работа»
Все эти годы о деятельности «ВЭБа» на благо Байкальска особо слышно не было. Корпорация активизировалась, когда новые власти региона нажали на правительство РФ с тем, чтобы активизировать (и актуализировать) процесс по южной точке Байкала.
Антон Григоров охотно сообщает нам, что сейчас работа ведется по четырем направлениям. Одно из них – нормативное правовое регулирование, которое обеспечит «юридическую возможность» для некоего комплексного проекта развития территории. По мнению Григорова, это острый вопрос: в связи с «байкальской правовой аномалией». «На данный момент в ЦЭЗ очень трудно реализовать какой-либо проект, а в большинстве случаев – просто невозможно» – позиция самого «ВЭБа» не стала понятнее ни на йоту. За семь лет правовая «каша» так загустела, что расхлебать ее действительно очень сложно. Но как интерпретировать слова о том, что приведение законодательства в нормальный вид – это, цитируем, «огромная, тяжелая работа, которая потребует много времени и усилий». Более того, Григоров не видит, кто бы мог ее инициировать. И еще более того, он говорит о том, что надо «найти баланс в базовом противоречии между задачами социально-экономического развития территории и природоохранными запретительными мерами». Может быть, это заявление официального представителя «ВЭБа» – индульгенция на всякий случай?
Из всего этого вытекает, что понимания ситуации у госкорпорации нет. А есть на примете лишь некий «второй путь» – для «ВЭБа» приемлемый, инициированный депутатом Госдумы Николаем Николаевым: создание особых зон на Байкале, где будет разрешена, скажем так, нехарактерная, ранее запрещенная деятельность. То есть на определенных территориях он разрешит то, что необходимо для их развития (читай, например, застройки), а потом в силу вступит другой, общий закон, который разработают.
«Как тактическое решение, позволяющее приступить к реализации ряда работ в рамках комплексного проекта сейчас» – расширение особой экономической зоны туристско-рекреационного типа «Ворота Байкала», чтобы она захватила площадку БЦБК. Однако напомним, что «Ворота Байкала» ни живы ни мертвы. А попытка создать при участии «Внешэкономбанка» территорию особого социально-экономического развития, которая обсуждалась на уровне Минприроды РФ в прошлом году, еще до отставки Левченко, ничем не закончилась. Сейчас «ВЭБ» ждет, пока примут нужные законы. В реальности же ситуация зеркалит прежнюю – перспективы есть, но они неясны.
Ноль на палочке
Может быть, некой перспективой по Байкальску можно считать первую ласточку «комплексного развития», которую сегодня лелеют в «ВЭБе» – «мастер-план» Байкальска (это, кстати, второе направление деятельности)? Мастер-план велело разработать правительство РФ. «ВЭБ», семь лет сидевший на «гнезде БЦБК», в свою очередь, попросил на это дело из бюджета Иркутской области аж 50 миллионов.
«Точка сборки», главный документ, который может быть «эффективным акселератором притока инвестиций» – но сколько таких и подобных и даже куда более масштабных документов уже анонсировалось? Взять хотя бы программу «Великое озеро великой страны», вокруг которой не пару лет на всех уровнях власти устраивали танцы с бубном, а в итоге она ушла в мусорную корзину. Григоров, который некоторое время служил государственным чиновником, ее курировал. Теперь он – а вместе с ним, очевидно, и «ВЭБ.РФ», который он представляет – считает, что программа подарила нам «комплексное видение того, что нужно делать на Байкале». И теперь работа идет – «она просто по-другому теперь называется». Увы, все, что делается для Байкала в последнее десятилетие – это лишь бумажная работа, которой не видно конца и края. Каждый такой документ, точно так же, как мастер-план Байкальска, стоит немалых денег.
Правительство региона в деньгах на мастер-план отказало. Честно говоря, мы бы тоже не дали – памятуя, во-первых, о том, как «ВЭБ» ликвидировал в свое время отходы БЦБК: денег потратили, как в народе говорят, «хренову тучу», а проект омоноличивания по факту провалился. Три года работы, 131 миллион рублей из бюджета, который получил инвестор – и ноль на палочке в итоге. Но мы не дали бы денег еще и потому, что «ВЭБ.РФ» в лице Григорова признается: что касается промплощадки, он до сих пор не до конца понимает, «с чем имеем дело», не может «четко ответить на вопрос, какой объем работ и сколько это может стоить».
Как же так? Ведь третье направление, в котором участвует «ВЭБ» – это как раз рекультивация карт и очистных сооружений, а также очистка промышленной площадки. Григоров признал, что «ВЭБ» изначально совершил ошибку, не войдя по проекту омоноличивания в диалог с иркутским научным сообществом – которое и «забанило» в итоге такого государственного монстра, как «Внешэкономбанк». Дочка «ВЭБа», компания «ВЭБ Инжиниринг», впоследствии неплохо поработала над исследованием карт-накопителей, над сбором технологий – но в итоге смена единого поставщика обнулила всю работу, которая оказалась никому не нужна. Все опять закончилось ненужными бумажками.
Пока понимание спецов из госкорпорации распространяется лишь на очевидное: «Есть две базовых истории – все, что находится на поверхности земли, включая почвы и инфраструктуру, и все, что находится под землей – так называемая линза, которая очень загрязнена…» Н-да, семь лет думали и вот наконец сформулировали…
Сегодня не завершена даже процедура затянувшегося банкротства. Комбината «в натуре» нет, на бумаге – есть. «Корпорация до сих пор продолжает финансирование БЦБК» – деньги тратятся на зарплату работникам, охрану территории и имущества, на «обеспечение функционирования систем жизнедеятельности и социально значимых объектов, а также регистрацию объектов недвижимого имущества». Правильно ли, что государственные деньги буквально выбрасываются на ветер? Ведь комбината нет, он ничего не производит кроме расходов, а на его месте так ничего и не появилось – не появилось даже понимания, что должно появиться и как. Только какие-то призрачные, в общих чертах, мечты.
Антон Григоров сообщает, что заслуга в том числе и «ВЭБа» в том, что при банкротстве не дали раздербанить собственность БЦБК, продавая ее отдельными кусками-лотами – мол, тем самым поставили заслон появлению «лоскутного одеяла» из нескольких сотен собственников, не способных между собой договориться не только о каком-либо комплексном развитии территории, но и о простой ее очистке. Но когда завершится процедура банкротства – по расчетам «ВЭБа», это случится летом-осенью 2021 года, и комбинат будет ликвидирован вообще, то гарантировано ли, что процесс запустится? Ведь у собственника могут оказаться свои планы – в отсутствие таковых у ответственных лиц. Да, правительство региона перезапустило процесс, который провис при администрации Левченко. Но ведь самое главное, как совершенно справедливо высказался Антон Григоров, не просто нарисовать будущее…